Плетение чепухи.

Размышлизмы:

                                             «Плетенье чепухи»

       Сразу оговорюсь: этот заголовок я украл у Бельгера. Был у него когда-то такой цикл, который он вел на протяжении лет в газете «Дат» (если не ошибаюсь). Это была такая своеобразная стенограмма в жанре беллетристики, что-то вроде дневниковых записей, куда Бельгер собирал разные события из своей жизни. Все, что видел, помнил или знал. В итоге получилась своеобразная летопись эпохи. Документальная, можно сказать.

       Все, что не успел опубликовать, оставил мне. Я потом издал всю эту «Чепуху» отдельным тиражом (хотя никакая это не чепуха). Четыре тома. Кенес помог тогда, Ракишев. Денег дал на издание. Сейчас я уже могу об этом говорить, время прошло…

        А как всё было?

        Расскажу.

        Вначале Кайрат Боранбаев позвал меня на футбол. «Кайрат» с кем-то играл. И там, на трибуне для «крутых», мы случайно пересеклись с Кенесом. Поговорили. Он сразу же откликнулся, уговаривать не пришлось. Словом, спасибо ему. Доброе дело сделал и книги вышли в свет.

        Но я отвлекся. Сейчас про другое.

        На днях я опубликовал материал касательно памятника Г. Бельгеру («Шариков дал потомство»). О том, как его изуродовали. Сразу же последовала реакция: куча звонков от знакомых и друзей. Звонили даже незнакомые (и как они номер мой находят, я ж вроде зашифровался?) Все возмущены. Конечно, понять можно. Кощунство, настоящий вандализм. И что больше всего возмущает – идет это сверху. Стыд и позор. Что тут скажешь?

         В связи со всем этим, нахлынули, что называется, воспоминания. Решил ими поделиться. Может, кому интересно. И опять же про памятник. О том – как он создавался и как его устанавливали на том самом месте, где все привыкли видеть Гера-ага, прогуливающимся неспешно или сидящем на своей скамеечке.

        И тут я должен сказать, что Бельгер не любил пафос. Не любил чрезмерное восхваление. Чурался всяческих торжественных сборищ, где царит фальшивый блеск и излишняя помпа. Он вообще был человеком скромным. Простым в общении и не особо капризным в быту. Не знаю, что бы он сказал про памятник себе. Наверняка не одобрил бы. Но это ж не ему, а – нам надо.

         Так вот. Бельгер не любил парадность и суету вокруг себя. Зато к работе своей относился серьезно. Очень серьезно. Погружался в нее с головой. У него была еще привычка все планировать: в этом году такая-то книжка, в следующем – такая. Плюс бесконечные статьи в разные сми, интервью, выступления. И график он свой строил строго. Во столько-то – чтение прессы, во столько – обед, во столько – встреча с кем-нибудь. И все по-немецки точно, пунктуально, по часам.

        К известности своей относился спокойно. Никакого восторга. Никакого тщеславия. Ровно.

       Помнится, первое время власть его ценила весьма высоко. Ордена давала. Даже какую-то супер-пупер навороченную президентскую премию мира и духовного согласия Назарбаев лично вручал. Ему и еще двоим: писателю Снегину и ученому-агроному Сулейменову. Тогда ордена и медали еще имели цену. Не как сейчас, когда они окончательно превратились в сувенирно-подарочную продукцию. А тогда, в первые годы независимости, вожди наши к Бельгеру относились с почтением и уважительно. Понимали, что он – уникум. Второго такого нет и не будет. В одно время он даже депутатствовал в Верховном совете и состоял в немыслимом количестве всяких комиссий, коллегий, комитетов, советов и хрен его знает в чём еще. Не хватало только общества по охране речного карпа. Естественно, сильно тяготился этим. Потом послал всех в чертовой матери и сосредоточился на творчестве. Ну и правильно сделал.

         Вначале 90-х, как и все, Бельгер радостно встретил внезапно обрушившуюся свободу. Радовался независимости. Позже поменял свою риторику. Стал высказываться. Все больше – в критическом ключе. Видел, что мы идем не туда. Вернее, нас ведут не туда. Понимал, что ворье забралось на самый верх и занимается грабежом. И, понятное дело, власти стали его замалчивать. Точнее, делать вид, что его не существует. Не замечали. Хотя голос его слышали все. Даже отдельные представители власти соглашались с ним и тайком пытались с ним дружить. Подарки делали к датам. Кое-кто даже мясо присылал к Новому году… Согым.

         Сейчас уже смешно, но, помню как-то один высокопоставленный бастык подарил ему сотовый телефон. Последней модели. Прислал с курьером. А Бельгер, как и я, дундук в этой технике. В панике он позвал меня и мы телефон этот… продали. За приличные деньги. Часть он отправил Ирине в Москву – дочери. Часть «заныкал» куда-то. Или бумагу купил, кажется, и еще много чего нужного для работы.

         Тьфу ты, опять я отвлекся. Вот всегда так. Как начинаю говорить про Бельгера, так сразу столько всего вспоминается. Я ж про памятник хотел рассказать.

         Так вот.

         Памятник этот, на «Шоканке», имеет свою историю. Многострадальную, подчеркну. Ходил я по высоким кабинетам годами. Просил бастыков, объяснял. Первое время меня футболили в акиматах, министерствах и прочих богоугодных заведениях.

— Какой еще памятник? – возмущались там. – Надо, чтобы прошло пять лет и только потом можно будет хотя бы начать разговор. А так даже не мечтай!

          Так мне отвечали чиновники, ссылаясь на какое-то постановление про увековечивание. Некоторые даже высказывались, мол не нужно этого делать. Мол в этом районе живут сплошь потомки великих и что они станут возмущаться – почему именно Бельгеру, а не нашему папе (маме, деду, брату)? И поднимется ненужный ажиотаж.

        Ну чиновники на то и чиновники. Они ж вечно чего-то боятся и перестраховываются.

         И тогда я поехал к высшему руководству страны! К Самому Госсекретарю. Тогда им был Крымбек Кущербаев, с которым мы знакомы давно, еще с комсомольских времен. Разговор у нас получился хороший, Крымбек аж подскочил:

— Конечно! – воскликнул он. – Конечно нужен памятник Бельгеру! Я даже свои деньги дам!

          Так сказал он.

          Никаких денег он, конечно, не дал. Но позвонил тогдашнему мэру города – Сагинтаеву.

          Я пошел к Сагинтаеву. Бахытжан Абдирович тоже принял меня тепло и между делом припомнил мне одну статейку, которую я написал в бытность его премьером. Там я издевался над его канцелярией, которая вдруг поздравила меня с новым годом. Никогда не поздравляли, а тут вдруг вспомнили. Ну я, конечно, не смог промолчать.

          Короче, мы посмеялись и он назначил день – когда мы поедем по адресу. Я должен был показать место, куда хотелось бы установить памятник.

(Вот здесь два фото)

           Мэр посмотрел и вроде как не стал возражать. А далее я уже писал. Нурлан поддержал Смагулов. Другой Нурлан – скульптор – приступил к работе.

            Это я быстро рассказываю. А тянулась вся эта история несколько лет. Сколько я инстанций обошел, сколько всего выслушал, боже мой!… В отдельных кабинетах меня даже спрашивали: «А кто это такой?» Я терпеливо объяснял, книжки показывал. Кошмар, одним словом. Столько нервов ушло.

             В итоге 19 марта 2021 года на пересечении улиц Валиханова и Жамбыла акиматчики с утра сколотили на скорую руку что-то вроде трибуны. Стала собираться толпа. Потом подъехали «официальные лица». Министр приехала Актоты Раимкулова, с которой я насмерть разругался накануне. И как таких людей назначают на такие позиции? Ну и Крымбек Елеуович был. Высокие гости открыли мероприятие и прочитали написанные канцелярской рукой тексты. Из прочитанных ими слов создалось такое впечатление, что власть последние годы только и делала, что занималась памятником Бельгеру.  Как будто не было препонов, сопротивления и откровенного равнодушия с их стороны. Ну это как водится. Чиновники всегда первыми надевают чапаны и перерезают ленточки, если происходит что-то хорошее.

         Потом Олжас выступил (ред. Сулейменов). Тепло очень сказал, по-человечески. Потом Мурат (ред. Ауэзов). Он, как всегда, прекрасно говорил. Раисе Закировне дали слово… и мероприятие потихоньку приобрело более-менее человеческий вид, потеплело. А так, конечно, хреново началось. Ну да ладно. Это я уже бурчу. Главное, что Бельгер нашел свое место. И уже, надеюсь, надолго.

          Вот как это было. А что было дальше, вы уже знаете.