На улице

— О!

— Что?

— Это ж вы?!

— Это я.

— Ну это ж точно вы?

— Точно я.

— Ну вот, я ж сразу узнал. Смотрю вы идете.

— Ну да, я иду.

— И правильно. Хорошо, что вы идете. Думаю, надо поздороваться.

— Очприятно.

— Да. Смотрю, идет этот… как его? Шал! Это ж вы – Шал?

— Нет, я не шал…

— Как это не шал? Вы же Шал! Мы всей семьей смотрели!

— Нет, это он – шал. А я только снимал.

— Ну, это понятно, что это не вы – шал. То есть, вы еще не шал. Но все равно, это ж вы – Шал?

— Ну, если в этом смысле, то – да.

— Ну вот. И вы ж еще это… козу.

— Что козу?

— Ну, это ж вы в сарае с козой?

— Я? В сарае? С козой?

— Ну да! Еще депутаты возбудились!

— Депутаты возбудились?

— Да! Писали, что вот – зоофил!

— Кто зоофил?!

— Ну типа вы зоофил! Этот еще депутат, бородатый выступил. С ним еще целая фракция и все бородатые.

— А, ну это да. Они возбудились. И про козу писали.

— Вот видите, я же помню! И вы еще эту, Есентаеву.

— Нет, Есентаеву уже не я.

— Ну как это не вы? Зачем вы отрицаете? Везде же писали. А мы читали.

— Ну там неправильно написали! Они все напутали.

— Ничего там не напутали! И министр потом еще возмущалась, что вы вот так поступили.

— Как я поступил?

— Ну вот вы с министром бодались потом на всю страну.

— Я? Бодался с министром?

— Ну, конечно! Мы ж все следили. И вы правильно ей тогда сказали, что она никакая и что ей надо полы мыть, а не в кресле сидеть. И потом – понеслась.

— А-а. Ну это – да. С министром у меня были разногласия.

— А еще потом вы про культуру говорили. Что у нас культуры нет. Там еще все собрались. Токаев еще сидел.

— Токаев сидел? Когда он сидел?

— Да там все правительство в полном составе сидело. И вы про культуру им двигали. А они там сидели и ковырялись.

— Ковырялись? Где они ковырялись?

— В телефонах своих ковырялись. И никто не слушал.

— А, ну это да. Меня никто не слушал.

— Вот видите. Я же все помню.

— Этточно. А я уже все забыл.

— Вот видите, вы забыли. А мы ж все помним.

— Это хорошо, что вы помните…

— Помним, помним. И уже не забудем.