Конфликт поколений

«Если ты заблудился в лесу, то просто иди домой».
                                                        Виталий Кличко  

Сижу я, значит, в гостях у своего старого дружбана. Мы с ним еще в школе вместе учились, так что знаю я его лет сто наверное. Ну и сидим значит, «пьем джю-ус домашний» с печенюжками овсяными, запиваем винишком полусладким с сыром французским, и тут мне его сынки, два здоровенных бугая двадцати двух и двадцати четырех лет, заявляют:
— А чего вы, Ереке? — говорят. — Чего вы все время наезжаете на нашу страну? Чем вы недовольны? Что вам тут не нравится?
— Ну много чего, — отвечаю. — А что?
— А вот нам здесь все нравится! — говорят хлопцы, приехавшие только что на каникулы с учебы из Англии и Испании.
— Хорошо, — говорю. — И что вам тут нравится?
И тут они начинают загибать пальцы.
— Вот, смотрите, — говорит первый, который английский. — Вот я уже третий год пыхчу в этом долбаном Бирмингеме. И за это время насмотрелся там на всякое. Помню перегорела у меня как-то лампочка. Обыкновенная лампа в люстре. Я пошел в магазин, купил и закрутил новую. Старую выкинул в мусор. И тут заявляется ко мне на следующий день управляющий Residents’ Management. Высокий такой противный тип с красной мордой. С ним еще какой-то мужик в спецовке и заявляет:
— Это вы, мистер, выкинули в мусор? — и показывают мне мою лампочку.
— Ну я, — отвечаю. — Она перегорела.
— Я понимаю, — говорит управляющий. — Если она перегорела, значит ее следует заменить.
— Ну я и заменил, — отвечаю.
— Во-от, — говорит этот гусь. — Следовательно, вы нарушили порядок.
— Какой еще порядок? — спрашиваю.
— А такой, что, если вы заменили лампочку самостоятельно, значит, вы лишили заработка нашего электрика. Кстати – вот он, познакомьтесь. Мистер Тэйлор. Он является нашим штатным электриком.
— И что теперь? — спрашиваю.
— Теперь я вынужден сделать вам замечание. А в следующий раз мы вас оштрафуем. Для того, чтобы впредь не допустить никакой самодеятельности. Вы представляете, что будет, если каждый житель нашей резиденции начнет самостоятельно делать ремонт в своих квартирах?! — говорит мне этот красномордый.

Признаться, я слегка опупел. А потом мне объяснили, что, оказывается, если в квартире что-то крякнуло, то надо тут же сообщить об этом в Residents’. Оттуда пришлют какого-нибудь мистера Тэйлора и этот мистер Тэйлор будет закручивать вам лампы, устанавливать розетки, разбирать и собирать настенные шкафы. Короче, ты даже гвоздь не имеешь права вбить. То есть все, что касается ремонта, пусть даже самого мелкого, должны делать специалисты. И ты им будешь за это платить.
— А если ты захотел внутри все поменять? Расширить комнату, например? — задаю я вопрос.
— Тогда ты должен обойти сначала всех соседей и получить у них согласие, — объясняет мне бирмингемский студент. — А потом подать документы в «ихнее» кск, потом в районную архитектуру, потом в городскую. И там они будут думать. Полгода примерно. И не факт, что разрешат!
— М-да, — говорю я. — Мудреная система.
— Да не то слово! — возмущается бирмингемский. — Нафига такой геморрой? Зачем так все усложнять? Если у человека руки растут из правильного места, он же может сам все сделать? А у них все устроено так, чтоб человек платил за каждый шаг. Вот в чем самый прикол.
— Да я дома не смог даже кондиционер поставить! — включается второй студент, который валенсийский. — У нас там в июле-августе в Валенсии такая жара, что мухи дохнут. И вот я задумал кондиционер поставить, а мне не разрешили. Потому что дом, в котором я хату снимаю, оказывается является исторической ценностью. И там каждый кирпичик настенный пронумерован. Поэтому на его фасад нельзя ничего лепить. Так что подыхай от жары. Разве что вентилятор можно домой поставить, но он просто горячий воздух гоняет и все.
— Ну и что в этом плохого? — спрашиваю я. — Люди берегут архитектуру. Культурный облик города.
— Да там даже мусор просто так не выкинешь, — жалуется валенсийский. — Все надо по отдельным пакетам раскладывать. Бумагу в один пакет, стекло в другой, отходы в третий и так далее. А у нас же как. Весь мусор в общий бак закинул и все дела. Удобно же. Зачем еще мусор сортировать?
— Ну хорошо, — говорю. — С мусором понятно. А что вам здесь, на родине, нравится еще?
— Больше всего нам нравится тут коррупция, — заявляют мне в один голос мои юные оппоненты.
— Вы это серьезно? — удивляюсь.
— Абсолютно, — уверенно отвечает оба.
— Тогда обоснуйте, — говорю.
— Запросто, — отвечают.
И начинает английский, который бирмингемский, обосновывать.
— Ну вот, смотрите, — говорит. — Решили вы, допустим, получить высшее образование. Ну и не надо никуда переться, ни в какую Англию или Испанию. Остаетесь дома, идете в любой местный вуз и решаете там вопрос на месте. Просто надо найти людей, которые могут зайти в правильную дверь и там кому нужно подмазать. И все – ты студент. Дальше можно даже в универ не ходить, а просто отмечаться во время экзаменов. И в конце – диплом. Любой. Хоть синий, хоть красный. Там тоже просто вопрос цены.
— Ну да, есть такое, — соглашаюсь я. — Но не везде же.
— Да, не везде. Но почти во всех вузах так делается.
— А после универа встает вопрос трудоустройства, — подключается валенсийский. — И тут диплом особо не нужен. У нас полстраны учатся одному, а работают совсем в другой сфере. А диплом нужен для красоты. И для того, чтоб «радаки» были спокойны. Он им больше нужен, чем работодателям.
— У нас же без диплома никуда, — поддакивает бирмингемский. -Диплом же у нас как национальный вид спорта. Типа престиж. А на западе никто не грузится насчет высшего образования. Если ты умеешь машины ремонтировать или кирпичи класть ровно, ну и иди себе в механики или в строители. И будет тебе хлеб на всю жизнь. Нафига тебе высшее образование? У нас же все прутся в вузы: надо не надо. У каждого должен быть диплом, который потом где-то пылится в шкафу и никому нафиг не нужен.
— А в Европе ты хрен, где устроишься даже с дипломом, — продолжает валенсийский. — Все требуют начальный стаж. А где ты его возьмешь, если тебя никуда не берут без начального. А тут, в Казахстане, хоть куда можно устроиться. Надо опять же просто найти правильных людей, которые могут зайти в правильные двери и подмазать кому надо. Так что это тоже просто вопрос цены. А если у тебя еще и с родословной все в порядке, то вообще любую дверь можно открыть. Допустим раньше в фаворе были шапраштинцы. А теперь надо быть жалайыром и считай, что все будет «ништяк».
— По-моему вы, мальчики, перегибаете, — пытаюсь возразить я.
— Ничего мы не перегибаем, — возражают мои юные современники. — И мы ничего нового тут не говорим. Здесь все так живут и все про это знают, просто вслух не говорят. И здесь любой вопрос можно решить за бабки или по знакомству. Любой! Начиная от устройства ребенка в детский садик и заканчивая выбором престижного места на кладбище! А там, на западе, где все законы работают, ты даже экзамен просто так не сдашь. Потому что не с кем разводить. И они вообще не понимают – что значит «развести». У всех равные условия. Нету любимчиков. И там наплевать – чей ты сынок. А что до родословной, то будь ты там хоть шапрашты, хоть жалайыр, хоть прямой потомок Чингисхана… Там такие вещи не прокатывают.
— Это что касается учебы, — уточняет бирмингемский. — А что касается обычной жизни, то, например, понадобилась тебе какая-нибудь справка. Здесь ты идешь в цон и тебе ее дают. А если ты торопишься, то можно докинуть «за убыстрение» и все. Пятерку сверху и справка готова. Ну десятка! А попробуй где-нибудь в Англии или даже в той же Испании получить справку. Хрен ты ее получишь. Там везде «маньяна»! Там ничего не делается быстро. Надо ждать месяцами.
— Или заболел живот, — включается валенсийский. — Там ни одна поликлиника тебя не примет. Ты ни к какому врачу не попадешь. Везде на рецепшенах говорят: «Надо записаться». И разговор, кстати, будет очень длинный, пока они у тебя всю кровь не высосут – кто такой да откуда и что тут делаешь? Потом тебя, скажем, все-таки записали к врачу. Так он примет тебя через месяц. А то и два. Это в лучшем случае.
— А если есть страховка? – спрашиваю я.
— Это смотря какая страховка, — уточняет бирмингемский. — Они ж все разные. Есть подешевле, где тебя может принять только терапевт и есть дорогие, где включено все, в том числе «зубник» и «глазник». Причем эти оба – последние – самые дорогие.
— Да никто уже там из наших не покупает страховки, — включается валенсийский. — Все едут в Казахстан глаза делать или просто техосмотр пройти, чекап какой-нибудь промежуточный. И лекарства все давно с собой возят. Я лично возил таблетки из Казахстана сумками, пока можно было. Все эти супрастины, кетоналы и антигриппины. А теперь и их не провезешь. Запретили.
— Ну даже если ты и попал к врачу, — продолжает бирмингемский, — то он отправит тебя сдавать анализы. А там такая же бодяга! Туда тоже надо записываться. А не дай бог у тебя заболел зуб! Хрен ты попадешь к зубнику. А если и попадешь, то какая-нибудь простая пломба там стоит таких бабок, за которые мне тут в Казахстане всю челюсть поменяют!
— Ну уж-таки всю? — хмыкаю я.
— Я лишь одну хочу сказать, — горячится мой юный бирмингемский спорщик. – Там лучше не болеть. Они вообще понос или простуду за болезнь не считают. И не дай бог – обратиться в скорую. Они приедут за тобой только в том случае, если ты на самом деле решил копыта отбросить. А потом выставят такой счет, что тебе лучше было бы действительно помереть, чем платить по счету.
— Да, там медицина дорогая, — соглашаюсь я.
— А тут, — улыбается валенсийский студент. — Тут позвонил в больницу и тебе назначают к врачу на следующий же день. А могут даже принять через час-два!
— Но качество! — упираюсь я. — Качество же медицины другое.
— Ну да, — кивает головой юный диспутант. — Если в Швейцарии или в Германии, то – да. Или в той же Корее. И, если что-то серьезное, то, конечно, лучше там лечиться. Хотя не факт. Смотря к какому врачу попадешь. Там тоже хватает своих липачей. Но и тут тоже есть нормальные врачи. Мало их, правда, но есть.
— А вы что, предпочитаете лезть на стенку дома с зубной болью или же все-таки пойти к дантисту? — перебивает валенсийского бирмингемский. — В одной только Алма-Ате сейчас столько клиник! Буквально на каждом шагу. И что только не лечат! Чего только не предлагают! И морду поправить, если скривилась, и второй подбородок убрать, если выпер, и живот бешбармачный подтянуть. Криолиполиз какой-то придумали – я ходил… Туфта, конечно, полная, дурят народ, но хоть что-то…
— Да там в аптеке ничего не купишь без рецепта. Даже вонючий ренни от изжоги тебе не дадут, — хмурится валенсийский.
— Ренни не вонючий, — слабо огрызаюсь я.
— Ну это я так, к слову.
— Но зато там культура! — наконец достаю я свой главный козырь.
— Да какая там культура! — смеется бирмингемский. — Сходил я как-то на «ихний» футбол. Премьер-лига! Так там половина стадиона – бухие на нет. Пива нахрюкаются и идут орать. А потом выходят со стадиона, становятся в ряд и ссут прямо в арык! И такая там река образуется – ужас просто.
— Хорошо, хорошо. А что еще вам тут нравится?
— Повторяю – нам тут все нравится, — продолжает бирмингемский. — Вот, к примеру, тот же гаишник. Нарушил ты правила, он тормознул и давай лекцию читать. А ты ему по-братски закинул в бардачок бабульки и все. Проблема решена. А там попробуй сунь! Он на тебя наручники наденет и в участок отвезет!
— Так что с коррупцией бороться не нужно, — глубокомысленно заключает валенсийский. — Во-первых это бессмысленно. А во-вторых, все поломается. Без нее у нас все станет. И не будет никакого «движняка». А мы по-другому жить не умеем. Это может для Китая коррупция – преступление. А для нас это благо.
— Ты что говоришь? — возмущаюсь я. — В Китае за это расстреливают. А у нас коррупционеры выкрали и вывезли все и до сих пор жируют.
— Ну и правильно делают, — не отступает бирмингемский. — Если уж на то пошло, то я вам вот что скажу. Если уж решился воровать, то воруй по-крупному. А за палку колбасы тебя и на зоне уважать не станут и дома стыдиться будут. А вот если ты эшелон с углем увел, то это другое дело. Тобой все гордиться будут. У нас же кто самые уважаемые люди? Коррупционеры крупного колибра. Воры в законе. Народ их всех по именам знает, но никто же ничего с ними поделать не может. Так что если система предложила такие правила игры, то нечего из себя мать Терезу корчить. Лучше учись играть. Выиграешь – молодец, проиграешь – сам дурак.
— Ну а как же все эти декларации? — поражаюсь я. — Вон кругом лозунги, что надо покончить с коррупцией. Целое учреждение борцов создали для борьбы с ней.
— Да фигня все это, — отмахиваются оба. — Мы ж, Ереке, с вами по-честному разговариваем, зачем вы тут про лозунги говорите? Все понимают, что это просто слова. А в реальности все по-другому. У нас крупные воры борются с мелкими, вот и все. И у нас вор не тот, кто  украл, а тот, кто поймался. Вон Перизат эту несчастную повязали. Так вы что думаете, она одна это провернула? Полуграмотная деваха нагрела такую толпу? Да никто в это не верит. Значит, ей крышевали на самом верху, вот и все.
— Коррупция – это зло, — упираюсь я. — Вот из-за нее мы никак не можем попасть в тридцатку самых развитых. Вон все аулы опустели, малые города разрушились, всюду бардак, молодежь бежит из страны.
— Ой да бросьте вы, Ереке, — хмыкают оба. — Никто на эту тему не грузится. Все давно живут по принципу «каждый сам за себя». А то, что страна в жопе, престиж флага и все такое… Вы думаете кого-то это реально интересует?
И тут мы все замолчали.
— Конечно, — добавил лишь в конце валенсийский. — На первый взгляд там все красиво. Это я про запад говорю: демократия, права человека и все такое прочее. Здания, улицы, архитектура, чистота. Люди улыбаются и все так клево. Но это когда ты туда как турист приезжаешь. А если ты едешь туда жить, то… Тогда все по-другому. «Ихний» климат не для нас. Их образ жизни я имею в виду. Нам там вечно чего-то не хватает. То ли общения нашего, обычного,  человеческого, то ли еще чего. Короче непонятно. В любом случае – дома лучше. Понятное дело, что здесь кругом бардак беспросветный. Но зато – родной бардак. Понимаете?
— Понимаю, — вздыхаю я и замолкаю насовсем.
P.S:
Вот такой вот состоялся у меня разговор с новым поколением. И признаться, я задумался. Ведь в чем-то они правы. И, действительно, кое-где нечем крыть. Есть в их словах правда. Есть. И стыд испанский присутствует за некоторые вещи. И хочется временами «уехать жить в Лондон». Или хотя бы в тот же Бирмингем. Где все так красиво, где законы работают, где демократия, права человека и все такое прочее. И никто не спрашивает – откуда ты родом, где работает твой папа, в какого бога веришь, на какой машине ты ездишь и вообще – из какого ты жуза?